[Shenini]

Милая киса  Oliver Grace, я дальше, может, буду пороть чушь и банальщину и вообще я что-то не знаю, что говорить, но с Днём рождения.
Знаешь, им надо радоваться, пока не пришло время "о боже, я стала старше на год!". Вообще я как-то в детстве спросила у родителей почему вон тот дяденька поёт, что "День рождения - это грустный праздник". Ведь День рождения - это же подарки, конфеты, тортик (я уже тогда имел определённое сходство с Баттоном, да). На это родители ответили мне так, как часто отвечают родители, когда им трудно объяснить ребёнку что-то, - "подрастёшь - узнаешь" ответили они мне.
Так вот. Я думаю, тебе ещё рано понимать, почему он грустный, поэтому пусть будут подарки, конфеты и тортик. Главное, чтобы не тот. который мы последний раз у тебя ели дней пять и который я итоге сам и доел.
Ладно, я отвлёкся.
На этом месте я хотел перестать болтать о себе любимом. но вдруг выяснил, что не получится, потому что тогда не получится сказать спасибо за то, что поддерживаешь меня, чешешь за ухом, когда это особенно нужно, смеёшься над моими тупыми шутками и иногда даёшь мне по голове. Поэтому я пока не буду заканчивать болтать о себе и скажу тебе спасибо за всё это.
Потому что правда, спасибо тебе за то, что ты бываешь рядом именно тогда, когда это нужно.
И за то, что мне всегда есть, где пожить в Москве, сосед " src="static.diary.ru/picture/1177.gif">

Название: And no one knows your name
Бета она же даритель идей и цапатель за попу:  schizophrenic playgirl
Пейринг: Дженсон Баттон/Нико Хюлькенберг, Марк Уэббер/Себастьян Феттель намёками.
Жанр: AU, drama, fantasy, humor, pre-slash
Рейтинг: PG-13 за намёки и обоже плохие слова
Размер: миди (~ 17500 слов)
Дисклеймер: всё ложь, автор наркоман в завязке, у него постнаркотический шок. Не верите - придумайте другое объяснение этому бреду.
Предупреждения:
1. Автор не умеет писать АУ
2. Автор не умеет писать большие фики
3. Автор вообще хуявтор.

поехали

Голова болела нещадно. То ли выпивка вчера была палёная, то ли её было слишком много. Радовало только то, что, если Дженсон смог открыть глаза, видел потолок, чувствовал конечности и, кажется, ещё был жив, причина была одна, а не сразу обе.
Хотелось то ли пить, то ли есть, то ли просто умереть. Дженс пошарился по карманам, нашёл три серебряные монеты и ни одной золотой и выругался, потому что весь вчерашний гонорар он, видимо, оставил в одной из таверн города. В какой – это уже было не узнать. С кем пил, он не помнил, а то, что проснулся дома, не означало ровным счётом ничего – дома он просыпался всегда, независимо от количества и качества выпитого. Инстинкт.
При воспоминании о деньгах, желудок подвело, и он заурчал. Одновременно в голову Дженсону пришла мысль, что со вчерашнего утра он только пил, а поесть, видимо, так и не удосужился. А значит, сегодня опять нужно было идти искать заработок.
В таком крупном городе, как тот, где жил Дженсон, сделать это было нетрудно, но для этого требовалось как минимум оторвать тело от кровати и куда-то пойти. Тело определённо было против, а в голове немедленно застучал отвратительный залётный дятел.
Баттон ещё минут пять полежал, размышляя, что ему не нравится больше – больная голова или заклинание от похмелья. В конце концов, Дженс предпочел последнее, потому что к отвратительному состоянию прибавился ещё и голод. Поэтому маг зажмурился и речитативом пробормотал сквозь зубы формулу. Основная её проблема с использованием сего заклинания была в том, что оно сводило все симптомы, способные длиться не один день, в пару секунд.
Таким образом, в следующие полминуты Баттон почувствовал, как у него в голове взорвался пульсар размером с носорога, к горлу подкатил ком с Главную Площадь в диаметре, а в животе свершилась революция и место желудка заняли, кажется, почки. От такого букета ощущений Дженс отходил ещё минут десять, но зато потом смог встать с постели и дойти до двери без последствий.
Если уж день изначально был испорчен, Баттон решил не церемониться и заглянуть сразу в городской морг. Там платили сразу, много и без разговоров. В основном потому, что работа была всегда, маги в своём уме и без некрофильских наклонностей заглядывали к ним по очень большой нужде, а безумных любителей трупов там не особо жаловали. Поэтому дефицит работников был вечный и неистребимый.
Вот и сейчас в морге было тихо, пустынно и светло. В комнате управляющего по случаю тёплого летнего денька было нараспашку открыто окно, за которым задумчиво шелестели деревья, и было всё также тихо. Дженсу даже показалось, что он мог услышать шуршание песка в часах, стоявших на столе невысокого печального мужчины.
- Всё как обычно, ничего принципиально нового, - трагично рассказывал он чернильнице. - Вскроешь, посмотришь, запишешь и свободен. Если меня не будет, деньги оставлю знаешь где.
Баттон поморщился и кивнул. Терпеть он не мог это делать – вскрой, запиши. Неужели трудно годного прозектора найти? Нет, надо магов дёргать. Прозектор, мол, только на глаз может определить, а маг, видимо, по их понятиям, должен руками помахать и всё само собой прояснится.
Ворчал Баттон, впрочем, исключительно от плохого настроения и по привычке – найми морг прозектора, и половина городских магов резко лишилась бы заработка. А работа была хоть и достаточно неприятная – резать и колдовать над покойниками любили очень немногие – но несложная. Мёртвые не врали при ответе на вопрос, что у них болело при жизни, не путались в показаниях и не обнаруживали новые болячки. В основном, правда, потому, что они уже не разговаривали, а всех их проблемы выявлялись пятью пассами и тремя предложениями заклинания.

Дженсон вышел из старого одноэтажного здания спустя полтора часа, монеты приятно оттягивали карман, а желудок настойчиво намекал, что только пить он сегодня не согласен и что совсем не отказался бы от картошки с грибами, которой так замечательно пахло в этом переулочке.
С воодушевлением двинувшись на запах, Баттон почти миновал неприметный тёмный закуток, как вдруг его внимание неожиданно привлекло светлое пятно среди серых неприветливых стен. Сработали инстинкты боевого мага, привыкшего реагировать на всё странное, выделяющееся из привычной обстановки, и ноги сами остановились перед забившимся в закуток мальчишкой лет двенадцати, совершенно обычным на первый взгляд. Взлохмаченные светлые волосы, испуганный взгляд. Вот только местные беспризорники не носили белых шёлковых – это Дженс мог определить даже на глаз – рубах. Да, она была явно несвежей, штаны были измяты, ботинки заляпаны грязью, но широкие рукава и воротник-стойку никто не отменял. Значит, мальчишка либо где-то её украл, либо… Что либо, Баттон не знал, но решил, что самое время было это выяснить.
- Привет, - сказал он Дженсон, опираясь о выступ в стене. Парень вздрогнул и испуганно уставился на него огромными, вероятно, от страха, светлыми глазами.
- З-здравствуйте, - пробормотал мальчишка, вжимаясь в стену и делая едва заметный шаг в сторону от Баттона. Тот поспешно загородил ему дорогу рукой.
- Ты кто такой? Я тебя здесь не помню, - не то чтобы он знал кого-то из местной малолетней шайки, но припугнуть стоило. Этот, в любом случае, был не из них.
- М-меня зовут Нико, мистер, - парень чуть наклонил и тут же поднял голову, обозначая церемонный кивок. Дженсон заинтересованно хмыкнул.
- И что ты здесь забыл, Нико?
Мальчишка молчал, но смотреть стал, кажется, чуть наглее, напоминая уже не беззащитного пацана, а нагловатую местную шпану. Он либо быстро учился, либо и был местной шпаной, зачем-то притворившейся…аристократом? Баттон с изумлением уставился на парнишку.
«А ведь и правда, - вдруг подумал он. – Одет-то он явно не как местные. Да и говорит. Мистер. Здравствуйте. Да эти таких слов даже и не знают».
- Гуляю, - ответил Нико, пока Дженс размышлял. Страх из голоса почти исчез, вот только наглости определённо не хватало. Это сдавало мальчишку с головой.
- Вот что, - решился Баттон. – Ты не здешний иначе повтор потом, и это видно. И если ты ещё жив, то это ненадолго, местные чужаков не любят. Не знаю, что ты здесь делаешь и как выбрался из своего уютного домика, но только лучше тебе вернуться, пока не слишком поздно. Боишься – пойдём со мной, покормлю и доведу до дома.
- Не боюсь, - с вызовом вздёрнул нос мальчишка. – И никуда с тобой не пойду.
Дженс пожал плечами. Ему, по большому счёту, было всё равно. Ну, не досчитается местная аристократия одного из своих отпрысков, так её все равно что-то много расплодилось. И большой беды не будет, если маленького наглеца проучат. Другим неповадно будет.
- Как хочешь, - сказал он и почти сразу забыл о парнишке – его манил трактир.

Заведение было прекрасным. Горячая еда, вкусное пиво, симпатичные подавальщицы, никаких пронырливых субъектов с масляными глазами – что ещё надо для заморённого голодом мага?
Дженс в очередной раз ущипнул пробегающую мимо девушку с двумя пустыми кружками за выдающееся мягкое место, та привычно хихикнула, но на Баттона особого внимания не обратила. Он тихо вздохнул – девушки не липли к нему так, как к Марку, и иногда ему было завидно.
Марк был его старинным другом, и каким-то химиком по профессии. То ли учёным, то ли алхимиком – Дженс не вдавался в подробности. Они познакомились пару лет назад, когда, не сговариваясь, разделывали в карты двух пьянчуг – Баттон тайком колдовал, а Уэббер мухлевал с какими-то составами, спрятанными в рукавах. Когда их разоблачили, то те едва успели унести ноги и ещё долго, задыхаясь, смеялись, упёршись спинами в стену какого-то дома парой улиц севернее трактира.
- Я Дженсон Баттон, и мне очень нужны были деньги, - фыркнул тогда он, развернувшись к новому знакомому и протягивая руку.
- Марк Уэббер, та же фигня, по сути, - смешно поморщился тот, и их снова согнало в пучину безудержного и почти беспричинного хохота.
Марк был старше его на несколько лет и имел обыкновение по этому поводу многозначительно закатывать глаза, ворчать, поучать Дженса и притаскивать его домой с пьянок. Иногда Баттон совершенно не понимал, почему серьёзный, начитанный, любивший стабильность Уэббер, до сих пор терпел его, бесшабашного, беспокойного любителя вечеринок, который больше всего на свете презирал постоянство и размеренность.
Марк всегда говорил, что Дженсу с его образованием и умом найти неплохую постоянную работу было бы делом трёх секунд, а потом напивался вместе с ним, тащил домой и укладывал спать, иногда, когда собственные ноги отказывались слушаться, оставаясь с ним.
Подумав о Уэббере, Баттон вдруг вспомнил, что тот живёт неподалёку, и идея зайти к нему образовалась как-то сама собой.
Кинув золотую монетку на стол, Дженсон показательно щёлкнул пальцами, заставив её засветиться на пару мгновений, – это дало всем желающим понять, что только что пообедавший маг не советует никому, кроме разносчицы, трогать монетку, для своего же собственного блага – и вышел, вдохнув на пороге трактира тёплый августовский ветерок.
Спокойно дойти до дома друга, углубившись в собственные мысли, ему не дал какой-то шум и приглушённая возня в одном из переулков. Быстро свернув за угол, Дженсон увидел нескольких парней-оборванцев, столпившихся около чего-то, лежавшего на земле. Недолго думая, Баттон швырнул в сомнительную компанию пульсаром, разбившимся о стенку над головой самого высокого мальчишки, и те прыснули в разные стороны, так, что спустя несколько секунд в переулке остались только маг и неловко свернувшееся на земле тело. Приблизившись на шаг, Дженс грязно выругался и сплюнул – это был тот самый сбежавший аристократский выродок. И всё случилось именно так, как Баттон и говорил – его если ещё не убили, то скоро он умер бы самостоятельно, судя по количеству крови вокруг него.
Мальчишка шевельнулся и едва слышно застонал. Дженсон судорожно думал. Тащить в больницу его было нельзя – во-первых, потребуют денег, во-вторых, могут свалить всё на него и отправить на север в шахты. Что-то другое придумать сходу не получалось, и он сплюнул ещё раз – как будто у него своих проблем нет не было. Но не оставлять же малолетнего идиота подыхать в подворотне. В конце концов, он был не виноват, что не понимал своего счастья, живя на Золотых Холмах.
Осторожно подхватив парнишку на руки, Баттон поднял его и внезапно решился – если там ему не помогут, то уже нигде не помогут, а значит, можно будет с чистой совестью оставить мальчишку где-нибудь и знать, что сделал всё, что мог. Да и какое ему дело до этого бродяжки-то? Выживет – можно будет было вернуть его домой и заработать нехилую сумму денег – наверняка его уже вовсю искали обеспокоенные родственники. А нет, так и беда невелика.

Спустя пару минут, Дженсон уже пинал носком сапога в тяжёлую невысокую дверь. Мальчишка на его руках больше не шевелился, но, кажется, ещё дышал, что не позволило Баттону оставить тело в одной из подворотен, которыми приходилось добираться.
Марк открыл спустя несколько минут, и довольным он точно не выглядел.
- Ну что ещё… - начал было он, но потом узнал гостя и увидел то, что он держал на руках, - Твою мать, Баттон, это что за хрень?! Ты что, убил сына кого-то с Холмов?
- Не я и не убил, - Дженсон оттолкнул плечом Уэббера и протиснулся в дом. - Но если ты не сделаешь что-нибудь, то через пару минут всё случится именно так, как ты только что рассказал.
- Я не врач, если ты вдруг забыл! – огрызнулся хозяин дома, готовя между делом инструмент и спешно перебирая многочисленные склянки.
- А куда ты прикажешь мне его тащить? Не к себе же домой! – маг осторожно уложил мальчишку на обеденный стол, попутно смахнув с него кружку и листы с какими-то расчётами – видимо, Марк готовил какой-то эксперимент, когда Баттон завалился к нему.
- Я вообще не понимаю, почему тебе в принципе понадобилось его куда-то тащить! И почему в академии тебе не пришло в голову изучать медицинскую магию? – Уэббер спешно обрабатывал руки чем-то из бара и цепким взглядом изучал лежавшего на столе мальчишку.
- Она скучная и сложная, как будто ты не знаешь, - фыркнул Дженс, с тревогой наблюдая за тем, как Марк осматривал парня. – Ну что там?
- Из опасного – по голове он получил сильно и, судя по бледности, возможно внутреннее кровотечение. А перелом руки и пара сломанных рёбер в его возрасте заживают мгновенно, - лицо химика было сосредоточено, ему уже было не до перепалок с другом. – Надевай перчатки, будешь помогать, один я не справлюсь.
Марк колдовал над мальчишкой больше часа. Дженс в основном выполнял приказы вроде «помой!», «держи!», «убери!». Уэббер хмурился, но продолжал сосредоточенно тыкать в него какими-то инструментами, выцедив из тела, на взгляд мага, ещё литр крови.
Когда химик отёр лоб тыльной стороной запястья и отошёл, Баттон понял, что всё, что он Марк мог, он сделал.
- Теперь посмотрим, насколько крепки здоровьем аристократские детки, - подтвердил его догадку друг. – Шансы – примерно семьдесят процентов.
- Неплохо, - неуверенно откликнулся Дженсон.
- Семьдесят процентов, что он не доживёт даже до полуночи, - фыркнул Уэббер.- За то, что он отпразднует собственное совершеннолетие, я не был дал бы и десятой части всех возможных шансов. И это я ещё не учёл гнева его папочки, когда он всё узнает.
Баттон непроизвольно перевёл взгляд на мальчишку. Тот всё ещё был без сознания. Светлые волосы выпачкались в крови и уличной грязи, от дорогой, белой ещё пару часов назад рубашки остались только воспоминания в виде нелепого рванья, валяющегося под столом, и без того не по-детски тонкие черты лица заострились, и скулы стали выделяться сильнее. Парень действительно был при смерти.
И его было жалко.
Если бы это был взрослый мужчина, Дженсону бы даже не пришла в голову такая мысль, но это был мальчишка. Да, зарвавшийся, не понимающий своего счастья, наверняка истеричный, но всё же мальчишка.
- Я наверх, - вздохнул за спиной Марк и, кажется, потянулся. – Оставайся здесь, если что зови. Надеюсь, он продержится ещё хотя бы пару часов, и я смогу хоть немного отдохнуть.
Баттон обернулся, кивнул и, глядя в спину уходящему другу, уселся на стул рядом с парнишкой. Почему-то неожиданно вспомнилось, что его зовут Нико, и думать о нём как о просто умирающем ребёнке получалось с трудом – он получил имя.
Как-то Дженсон слышал от одного мудреца, что в стародавние времена люди верили, будто сильнее всего людей связывает знание имён друг друга. А еще раньше, в те времена, что уже стали сказкой, люди верили, что своё имя нельзя называть никому, потому что тогда душа попадает в рабство человека, узнавшего его.
Баттон был умным человеком, магом, получившим образование в одной из престижнейших академий Нового Света, и в существование души особо не верил, но зато точно знал, что некоторые проклятия действуют гораздо сильнее, если в формулу вплести истинное имя противника.
Мальчишка неожиданно всхлипнул, и веки его шевельнулись. Дженсон не сомневался, такое часто случается перед смертью – человеку как будто становится лучше, он приходит в себя, иногда даже говорит, но не проходит и пяти минут, как он умирает.
Баттон, не раздумывая дальше, схватил Нико за руку и представил невидимую золотистую нить, опутавшую их руки. Поторопившись, Дженс влил слишком много силы, и мальчишка потерял сознание снова, но поток проходящей по его телу силы это не остановило. Она продолжала струиться, как в водопады, уходя в раны.
Маг расслабился и постарался не заснуть, чтобы не упустить момент, когда руку нужно будет отнять собственного выживания ради.
- Я тут поду…ты совсем умом поехал, чёртов придурок?! – Марк почему-то вернулся и увидел то, что, Баттон знал заранее, ему бы не понравилось. Но при другом раскладе, он бы не узнал, а так отпереться бы не получилось. Радовало только то, что Уэббер не стал лезть и рвать заклинание насильно – знал, что это легко может убить всех троих.
- Спокойно, - немного рассеянно протянул Дженс. – Я знаю, что делаю.
- Знаешь?! Чёрт возьми, да ты понимаешь, что ты теперь труп фактически?! – Марк, и не прикасаясь к человеку, вполне мог быть убедительным – грозное выражение глаз могло испугать кого угодно, кроме, пожалуй, Дженса на грани обморока. – Когда его папаша узнает, что навсегда привязал его сына к себе, он тебе голову оторвёт, придурок! Просидишь всю жизнь в камере в подвале!
- Я знаю, что делаю! – медленно пробормотал Баттон и перевёл на Уэббера расфокусированный взгляд.
- Остановись сейчас же, - сказал тот строго и серьёзно. – Ты на грани обморока. Знаешь же, что я тебя вытащить не смогу. Ты сделал всё, что мог, прекрати.
Дженс кивнул и медленно разомкнул заклинание. Чувствовал он себя ещё хуже, чем сегодня – о, Великий Боже, неужели, это было только сегодня?! – с утра. Голова кружилась, противно подташнивало, а в руках и в ногах была такая отвратительная слабость, что даже о том, что ими можно шевелить, было мерзко. Организм привычно после сильных магических выкладок потащило в сон, веки потяжелели, а Баттон не стал сопротивляться, на грани сна почувствовав, как что-то бормочущий под нос Марк накрыл его шерстяным пледом.

Дженсон проснулся ближе к полудню. Больше всего его удивило то, что он лежал в кровати, хотя засыпал точно на стуле, никуда дальше он уйти не мог просто физически. Но он точно какое-то время спал сидя – от неудобной позы немного ломило шею, но в целом он чувствовал себя неплохо и, кажется, даже выспавшимся. Он подозревал, что ближе к утру Уэббер разбудил его и отправил на своё место. Такое часто бывало с магами после истощения магических резервов – он Дженсон просыпался, но не до конца, мог делать что-то, говорить, но наутро никогда не мог вспомнить, что именно.
Простая логическая цепочка «дом Марка – Марк – Нико» легко привела Баттона к воспоминаниям о вчерашнем дне, и его словно накрыло приливной водой – он знал, куда плыть и что это скоро пройдёт, но дышать всё равно было трудно.
Встав, он прошёл на кухню, втайне не зная, чего он хочет больше – увидеть его живым или уже мёртвым, в конце концов, его вчерашнее вмешательство ничего не гарантировало, оно лишь несколько усложняло дорогу старухе Смерть.
Мальчишки на столе уже не было, видимо, Марк унёс его куда-то. Оставалось только гадать, куда – в другую комнату или на задний двор, прикапывать.
Пока Дженс разглядывал деревянную столешницу, сзади послышались быстрые уверенные шаги, по которым легко можно было узнать хозяина дома. Баттон повернулся к нему и вопросительно приподнял бровь, стараясь выглядеть невозмутимо, но на самом деле больше всего на свете он сейчас мечтал узнать, что с Нико. Было даже не страшно – а не умер ли? – а просто почему-то очень важно было услышать.
- Спит он, - фыркнул Марк. – Приходил в себя, похлопал на меня глазами, ни слова не сказал, тут же уснул обратно.
- А…как он вообще? – осторожно уточнил Дженс.
- Жить будет. Может быть, плохо и взаперти, но точно будет, - Уэббер пожал плечами и вышел из комнаты. – Разбуди его, надо его покормить, - крикнул он уже из коридора.
Баттон быстро натянул штаны, накинул на плечи рубашку и широкими резкими шагами прошёл в гостиную. По правде говоря, он ужасно волновался. Мальчишке ещё предстояло узнать много плохих новостей. Например, ту, что ближайшие лет пять им не стоило отдаляться друг от друга больше, чем на полсотни ярдов, для их же собственного обоюдного выживания. А если быть более точным, то в ближайший месяц-два, им вообще лучше было всегда находиться в одном доме.
Дженсон пока сам не слишком представлял, во что он влез. С одной стороны – молодец, спас невинную душу, но с другой – к таким крайним методам прибегают обычно только тогда, когда дело касается близких друзей, а не каких-то единожды виденных мальчишек.
Когда Баттон вошёл в комнату, занятый своими мыслями, Нико уже не спал – лежал и смотрел на него испуганно. А при приближении мага даже попытался отодвинуться, что ему, правда, не удалось, но Дженс насторожился.
- Ты меня боишься? – спросил он осторожно. Мальчишка молча смотрел на него, распахнув свои светлые глаза. Никакой реакции на вопрос не последовало. - Боишься? – повторил Баттон, делая шаг вперёд. Нико слабо дёрнулся, что скорее походило на очередную попытку отползти, чем на ответ, но это было уже чем-то. - Хорошо-хорошо, я стою здесь, смотри, я не буду подходить к тебе, - маг поднял руки вверх и мягко улыбнулся. Обычно это действовало успокаивающе, но мальчишка продолжал в ужасе таращиться на него. – Я принесу тебе поесть и скоро вернусь.
На кухне было тихо, чисто и пахло куриным бульоном, нашедшимся на плите. Поразмышляв немного, Дженс налил поварёшку, а потом добавил ещё половину – чем больше парнишка съест, тем быстрее поправится.
Нико словно окаменел; когда Дженсон вернулся, он не сменил ни позы, ни выражения лица: всё тот же испуганный взгляд и нервные подёргивания при одной только попытке Баттона приблизиться.
- Я же только хочу дать тебе суп! – не выдержал Баттон, бухая тарелку на полку, мальчишка вздрогнул ещё раз, уставившись на громко стукнувшую тарелку. – А ты реагируешь так, словно я тебя отравить пытаюсь!
Ещё пару минут они провели в тишине, не зная, что делать дальше, а потом Дженс схватился рукой за косяк и сказал со вздохом:
- Если что, меня зовут Дженсон, будет что-то нужно – позовёшь. Ты ведь вообще можешь говорить? Можешь кивнуть, если да.
- А… как меня зовут? – помедлив, спросил мальчишка чуть сипло.
- Нико, - осторожно ответил Баттон. – А что? Проверка?
Мальчишка медленно качнул головой.
- Не знаю, - едва слышно прошептал он, заставив Дженсона осесть на пол и хрипло вопросить:
- Как?

- Да он даже не помнит, как его зовут, Марк, о чём ты, какой адрес?! – Баттон почти бегал по комнате, пока внешне спокойный Уэббер не заставил его сесть. Правда, и после этого он продолжал нервно дёргать ногой. Но хотя бы мельтешить перестал.
- А ты спроси, иногда сохраняются обрывочные воспоминания, - несколько отстранённо ответил учёный.
- Но…это же должно как-то лечиться, да?
- Не должно. Поэтому и не лечится, - Марк пригубил вино из бокала, зажатого в руке. Собственно, всю его внутреннюю напряжённость выдавали пальцы, до побелевших кончиков вцепившиеся в ножку бокала.
- Что, совсем никак? – тупо переспросил Дженс.
- Никак.
- А… я слышал о какой-то новой восточной медицине. Мне Джесс говорила… - несколько жалобно начал Баттон, но Уэббер, фыркнув, прервал его:
- Ещё подорожник ему к голове приложи, вдруг поможет!
Маг смерил друга злым взглядом. Тот только пожал плечами и ещё раз поднёс бокал к губам. Пару минут они просидели в тишине, размышляя каждый о своём.
- И что мы с ним будем делать? – наконец, решившись спросил Баттон.
- Как я понимаю, некоторое время вы вынуждены будете жить вместе? – вопросом на вопрос ответил Марк и, дождавшись неохотного кивка мага, продолжил: - Вот и возьми его к себе, пусть поживёт у тебя. Ему всё равно ещё некоторое время можно будет только лежать.
- Но… - Дженсон попытался из тысячи причин выбрать одну самую убедительную. – У меня не всегда есть деньги, чтобы накормить себя, что мы вдвоём-то будем есть?
- Вот и будет повод найти себе нормальную работу, - в любимом поучающем тоне отреагировал Уэббер, получил в ответ оттопыренный средний палец друга, хмыкнул и в очередной раз пожал плечами. – Мне кажется, ты и сам понимаешь, что другого выхода нет, ты его сам себе не оставил, когда прошлой ночью бросился геройствовать. Может, ты хоть сейчас объяснишь, что это было?
- Жалко его стало, - буркнул Баттон себе под нос.
- Ну теперь у тебя будет вдоволь времени, чтобы пожалеть его, - Марк поднялся с кресла, поставил стакан на столик и уже почти собрался идти по каким-то своим важным делам, но помедлил: - Будут нужны деньги – у меня есть кое-какие сбережения,- и вышел, не дожидаясь благодарностей. Дженс прекрасно знал –Марк их терпеть не мог.

Впрочем, Уэббер оказался не совсем прав. Всю следующую неделю в его доме было на два жильца больше, чем обычно. Скрепя сердце ему пришлось признать – любые перемещения Нико могли свести на нет все результаты его лечения. Которые, кстати, были весьма неплохими, то ли из-за остаточной магии, сохранившейся после вмешательства Дженса, то ли из-за молодости организма, то ли на мальчишке просто всё заживало очень быстро, – выяснить это сейчас не представлялось возможным.
Нико долго стеснялся обоих мужчин, боялся и не доверял, но вскоре понял, что выбора у него, в общем, не было, и даже начал говорить иногда больше двух-трёх слов за раз. Особенно он удивился, когда впервые увидел бумагу, подтверждающую, что он является ни кем иным, как Нико Баттоном, родившимся чуть меньше тринадцати лет назад в небольшом городишке поблизости.
Эта идея пришла в голову Дженсона случайно, когда он размышлял над тем, что теперь делать и как объяснять любопытствующим, откуда в его доме появился совершенно незнакомый парнишка. Так появилась мысль, что Нико можно представить как младшего незаконнорожденного брата, который объявился только сейчас, придя в город после смерти матери. Баттона-старшего он, конечно, не нашёл, зато обнаружил наличие у себя старшего брата. Вполне сносная получилась легенда.
- Что это? – спросил он тогда у Дженса, распахнув глаза.
- Твои документы, - пожал плечами тот. – Без них, знаешь, в современном мире совсем никуда. Нет, если ты помнишь свой адрес, я легко могу отвести тебя туда и всё будет, как раньше…
Мальчишка заметно погрустнел при упоминании адреса – он не помнил даже своего имени и не имел никакого представления, в каком городе он находится. Зато, к собственному удивлению, довольно уверенно с первого раза нашёл его на карте, словно помнил, что он там.
Уэббер только пожал на это плечами:
- Это нормально. Он может не помнить своего имени, но если учил какой-то язык, то вполне вероятно, что легко заговорит на нём сейчас. Кстати, мне кажется, что к тебе он относится лучше, потому что ты был последним, кого он видел, когда был ещё тем, прошлым.
- Скорее, потому что я не отношусь к нему, как к дереву, которое просто стоит в углу, - пробормотал под нос Баттон, но только широко улыбнулся на вопросительно приподнятую бровь Марка: - Я спрашиваю, какой у него будет характер. При первой нашей встрече он был не слишком покладистым.
- Какие-то манеры поведения всё равно останутся. То, что заучено, делается без подключения памяти. Так что готовься к аристократическим замашкам, надеюсь, ты запасся столовыми приборами, - хмыкнул Уэббер.

Спустя неделю Баттон запихал в сумку те вещи, которые успел за это время перетащить к Марку, взял в одну руку её, а в другую ладошку Нико и впервые вывел его за дверь уже успевшего стать привычным дома.
Снаружи, несмотря на жару, люди, как обычно, шли, бежали, суетились и о чём-то говорили, но из общего гула невозможно было вычленить отдельный голос, можно было только уловить обрывки фраз, когда проходящие мимо люди оказывались слишком близко.
Дженсон замер было на пороге, давая Нико привыкнуть к шуму, но тот словно и не обратил на него внимания. Удивлённо поднял голову и уставился на «старшего брата». Тот пожал плечами, слегка улыбнулся и сделал первый шаг в сторону своего дома.
Идти было недалеко, и Баттон никогда не думал, что по дороге можно встретить столько всего интересного. Он бы никогда не узнал, если бы не Нико, внимание которого привлекал то странный узор на стене одного из домов, то слишком тесный переулок, то странной формы камень в брусчатке. Мальчишка неизменно ойкал и останавливался или тянул Дженса в ту сторону.
Первое время Баттона вообще очень удивляло поведение «брата» - тот достаточно быстро начал доверять ему, часто улыбался в его присутствии и вёл себя так, словно они знакомы уже несколько лет. У Нико оказался острый язычок и неплохое для его возраста чувство юмора, поэтому в чём-то Дженсон мог бы его назвать приятным собеседником. Но скажи он такое Марку, тот бы только недоверчиво хмыкнул и тему бы развивать не стал – его Уэббера мальчишка сторонился, затихал, стоило тому зайти в комнату, и смотрел исподлобья.
Крайне озадачившись этим феноменом, маг даже провёл несколько часов в библиотеке, листая фолианты, магистерские работы и исследовательский материал. Ни в одной из найденных им книг не было точного и внятного объяснения происходящему, но Дженс не просто так считал себя неплохим магом – из многочисленных упоминаний он сумел сделать вывод, что всему виной, видимо, пресловутое заклинание, которое иногда имело побочные эффекты. Особенно чётко они проявлялись, когда параллельно происходило влияние на личность человека. Этим влиянием в их случае послужила память, точнее, почти полное её отсутствие.
Увидев перед собой документ о том, что Дженсон являлся его старшим братом, Нико быстро и легко эту новость принял, а память послушно записала это этот факт как непреложную истину. И теперь Нико если и понимал, что Баттон ему даже не родственник, то вряд ли делал это осознанно.
Когда несколько озадаченный Дженс рассказал это Марку, тот посмеялся над ним и предложил отметить прибавление в семействе. Проснувшись утром в обнимку с бутылкой на ковре недалеко от кровати Нико и обнаружив почти сразу за порогом Марка, в похожем состоянии, Баттон долго пытался понять, какого чёрта они вчера делали и почему ничего не помнят. Нико на смущённый вопрос только гордо задрал нос и несколько надменно заявил:
- Я спиртное не пью. Особенно в таких количествах.
Уэббер тогда попытался рассмеяться в ответ, но для раскалывающейся головы это оказалось чрезмерным усилием. Поэтому, схватившись за затылок, он смог простонать только:
- Аристократические замашки, говорил тебе, начинается.
Дженс, не учтя опыт товарища, попытался рассмеяться в ответ, и вскоре они сидели на полу уже в одинаковых позах, а Нико гордо взирал на них с кровати. Когда оба мужчины, наконец, с трудом встали и мрачно пообещали Нико за злорадство лишить его обеда, он лишь фыркнул и независимо отвернулся к стенке, завернувшись в одеяло.
Тот факт, что, спустя пару часов, Баттону пришлось упрашивать картинно воротящего от тарелки нос мальчишку поесть, потому что ему нужно было делать это регулярно, история предпочитает замалчивать.

Дженсон никогда бы не подумал, что будет так волноваться, приводя кого-то в своё жилище. До этого здесь обычно бывали только Марк да не слишком порядочные девушки, а от них ему скрывать было нечего – первый чего уже только ни видел, а вторые приходили не для того, чтобы оценивать внешний вид комнаты.
Особенно Баттона волновало то, что Нико, хорошо прижившийся в большом доме Уэббера, теперь вряд ли удовлетворился бы одной на двоих комнатушкой. Но что делать – Дженс, в отличие от друга, никогда не стремился заработать больше, чем ему могло бы хватить на еду да на плату за аренду, а Марк ценил уют, комфорт и сытную домашнюю еду, крайне редко питаясь в так любимых Баттоном тавернах.
Но мальчишка, кажется, и вовсе не заметил перемен, с любопытством оглядываясь вокруг, и охотно согласился подождать, пока Дженсон сходит за ещё одним тюфяком. На вежливую просьбу хозяйка, не меняя выражения лица, ткнула пальцем в кладовку и сообщила, что цена поднимется на один золотой. Баттон сжал покрепче зубы, но ничего не сказал – в конце концов, он почти сразу решил, что нужно переселяться. Во-первых, им нужна комната побольше, во-вторых, подальше от злачных районов, и в-третьих, здесь мага знала уже не то, что каждая собака, но даже каждая крыса, которых тот регулярно изгонял по весне. А сказка про младшего братца была шита такими белыми нитками, что сомневаться в том, что кто-то рано или поздно начнёт задавать вопросы, не приходилось.
Вскоре выяснилось, что есть у Дженса было, как обычно, нечего, и пришлось, скрепя сердце и хорошенько подумав, вести мальчишку в более-менее приличную таверну и покормить ужином. К слову, от заведения Нико пришёл в полнейший восторг. Сияющими глазами он рассматривал людей, разносчиц, еду, и, судя по озадаченному взгляду, которым он одарил поставленную перед ним тарелку, казалось, совершенно забыл, зачем его вообще в это заведение привели.
- А давай приходить сюда всегда? – спросил он Дженса, когда они уже вышли, а Нико всё никак не мог перестать оборачиваться на таверну.
- Я боюсь, на такое у нас просто не хватит денег, - фыркнул маг, решивший, что говорить мальчишке, что всё хорошо и они могут кидаться деньгами, неразумно, лучше сразу объяснить, что придётся экономить и очень много работать. Правда, чем занять выросшего вдали от тяжёлого труда барчонка, было вопросом сложным и, на взгляд Баттона, абсолютно неразрешимым.
- А я могу работать? – мальчишка помолчал минуту и заговорил потом неожиданно серьёзно.
- Теоретически можешь, почему нет? – пожал плечами Дженс. – Вот только ни я, ни ты не знаем, что ты умеешь и чему учился. Поэтому всё, что могу предложить – отдать тебя в подмастерья, правда, не раньше, чем через месяц-полтора.
Нико кивнул, принимая информацию к сведению, и снова задрал голову:
- Кто это, подмастерья?
- Ученики, - несколько неуверенно сформулировал Баттон. – Они живут у мастера, учатся его делу, а он за это дает им дом, еду и иногда розги. Или не иногда, как повезёт.
Поймав испуганный взгляд мальчишки, Дженсон понял, что сглупил, когда рассказал всю правду о жизни подмастерья. Он был уверен – теперь тот ни за что не пойдёт учиться.
- А ты тоже был подмастерьем? – Нико, видимо, хотелось страшных подробностей, иначе почему бы у него вдруг с таким любопытством загорелись глаза.
- Нет, - разочаровал его Баттон. – Я учился в Академии.
- А я могу пойти туда? – мальчишка даже остановился, с восторгом глядя на «брата».
- Ты уже слишком взрослый для этого, - снова разочаровал его тот. – Они берут детей помладше, их легче воспитывать.
Нико заметно расстроился, кажется, даже как-то поник и молчал всю оставшуюся дорогу.
- Получается, я тебе никак не смогу помочь? – спросил он, когда они уже подходили к дому. Баттон промолчал – ему не хотелось что-то говорить в ответ. – А что делают те, кто не хочет идти в подмастерья?
- Воруют, обычно, - пожал плечами Дженс и тут же понял, что ему стоило подумать, прежде чем открывать рот.
- А можно я пойду учиться воровать? – снова обрадовавшись, вопросил Нико. Баттон с трудом удержался от желания постучаться головой о ближайшую стену.

Два года спустя

- Эй, просыпайся.
Баттон помычал, дёрнул ногой и поплотнее закутался в одеяло. Нико фыркнул и с намеком погремел ковшом.
- Оболью.
- Маленький засранец, - пробормотал маг. – Взял на свою голову.
Ворчал он скорее из-за повышенной по утрам вредности. То, что надо было вставать, Дженс понимал прекрасно, но оптимизма это не добавляло. Раньше разбудить Баттона было целиком и полностью проблемой Нико, но однажды мальчишка не выдержал и вылил невнятно огрызающемуся магу на голову ковш воды, принесённой для умывания.
Дженс ругался долго, смачно и вычурно, но проснулся мгновенно. Хохочущий мальчишка пулей вылетел из комнаты и продолжал издеваться уже из-за закрытой двери. Способ был признан действенным, хотя в дальнейшем применялся уже не он, а только угрозы по его использованию.
Баттон выбрался из-под одеяла, зябко повёл плечами, щелчком пальцев подозвал прилетевшие с разных концов комнаты носки, натянул их и только тогда встал. Нико, удостоверившись, что его миссия выполнена, гремел чашками на кухне.
Он обитал у Дженса уже два года и окончательно прижился. Иногда он даже забывал, что раньше у него была какая-то другая жизнь, тем более что он из неё так ничего и не вспомнил. Точнее, иногда возникали какие-то смутные вспышки: лица, предметы, голоса – но чьи они, не удавалось вспомнить никогда. Поначалу это его расстраивало, Нико замыкался в себе, мало говорил, почти не обращал внимания на окружающий мир и совсем не ел. Баттон в такие моменты кружил вокруг него, пытался отвлечь, рассказывал что-то, но это ни к чему не приводило – мальчишка входил и выходил из этого состояния самостоятельно.
Марк на всё происходящее только пожимал плечами и говорил, что это нормально – тем, кто не помнит о себе почти ничего, свойственна депрессия, и это, в общем, проходит, главное – не торопить события.
И вот последнее-то было самым сложным – ждать Дженс не умел. Если бы Нико продолжал вести себя так на пару недель дольше, Уэббер вместо одного растерянного мальчишки получил бы ещё и мага с признаками острого расстройства психики.
Но однажды Баттон проснулся от того, что мальчишка дёргал его за руку и с самым серьезным видом просил научить воровать. Дженс вытаращился было на него, не понимая, что происходит, потом вспомнил о выбранной Нико профессии и схватился за голову. На все уговоры мальчишка смотрел исподлобья и сопел. В голове сами собой всплыли слова Марка про «аристократические замашки». Видимо, сын не самых бедных родителей, даже забыв их, не растерял привычку требовать и получать.
Решив действовать его же способами, Баттон заявил, что либо Нико забывает о своей идее, либо он может смело собирать «две свои кофты и полтора носка» и идти, куда вздумается. Кто ж знал, что мальчишка окажется упёртым, как два барана, действительно гордо задерёт нос и пропадёт на полчаса.
Единственное, чего Дженс не учёл, – магическую связь между ними чувствовал только он, как обладатель магии, а тот, с другого конца, просто падал в обморок в один прекрасный момент. Надо отдать Нико должное, ушёл он довольно далеко, а не свалился за первым же поворотом. Баттон испытал даже некоторую гордость за «брата», но ему об этом, конечно, не сказал, заменив это куда более красочными выражениями.
Мальчишка, едва придя в себя, обиженно молчал и с независимым видом открывал рот, с видом оскорблённой невинности позволяя влить себе в рот общеукрепляющий эликсир. Дженсон с трудом удержался от того, чтобы не дать ложкой в его высокий аристократический лоб.
Не разговаривали они тогда почти сутки, ровно до того момента, как Баттон с утра понял, что есть им нечего и надо срочно искать заработок. Нико продолжал дуться, и страшно не хотелось объяснять ему, почему им нужно пойти вместе – Дженс терпеть не мог оправдываться, а это выглядело именно так.
Мальчишка картинно не смотрел на стол и не подавал виду, что голоден, хотя наверняка был – вчерашнее приключение должно было вымотать его до крайности. Наконец Баттон плюнул на всю эту затею и, буркнув что-то вроде:
- Я работать, ты можешь пойти со мной или валяться здесь в обмороке, - вышел из комнаты.
Спустя пару секунд Нико обнаружился в паре шагов позади. На его лице было чётко написано «я иду просто куда-то, а то, что наши пути совпадают, не моя вина». Дженс фыркнул – мальчишка ему нравился, в нём легко узнавались типичные «баттоновские» черты, хоть и в несколько усиленном варианте, как будто они и вправду были братьями.
- Мир? – чуть повернув голову, но как будто у пустоты спросил маг. Вести себя как потомок аристократов он тоже умел – магия считалась делом престижным и во времена учёбы в Академии, они с однокурсниками долгими вечерами отрабатывали высокомерную манеру поведения. Потом, правда, выяснилось, что отрабатывать стоило заклинания, поэтому приобретённые навыки удалось применить второй, не отчисленной, половине курса.
Нико смотрел в сторону и также в сторону кивнул, словно бы и не в ответ на реплику Дженса. Баттон чуть замедлил шаг и протянул мальчишке руку, за которую тот, чуть подумав, схватился.
К привычному моргу они пришли уже в мирном расположении духа и вполне довольные друг другом.
Посоветовавшись вечером с Марком, который меланхолично пожал плечами, мол, чем бы дитя ни тешилось, Дженсон потянул за одну из своих прошлых связей и нашёл Нико учителя-карманника. Взяв, конечно же, с мальчишки честное слово, что спустя год или два он найдёт себе нормальное дело, а пока постарается не попадаться на глаза дружине и ограничиваться яблоками на рынке и парочкой монет.
В конце концов, ни один из них от этого не пострадал – обед и ужин всегда были задачей Нико, а Баттон платил за комнаты и покупал разные необходимые мелочи. Мальчишка пару раз порывался притащить в дом одежду или мыло, но Дженс без разговоров парой слов обращал их в пепел, чётко давая понять, что не стоит лезть не свои дела.
Сам Баттон, к слову, нашёл более-менее постоянную работу – помогал проводить исследования в фармацевтической лаборатории. Как оказалось, при участии магии некоторые эликсиры закипали быстрее, если шепнуть пару слов, а некоторые реакции можно замедлить двумя-тремя несложными пассами. Это, конечно, не произвело революции в науке, но значительно упростило жизнь фармацевтам, которые прежде вынуждены были либо носиться по лаборатории, изображая укушенных в зад антилоп, либо изнывать в ожидании несколько часов, боясь уснуть и проспать «тот самый» момент.
Платили не то чтобы много, но на оплату комнат в неплохом районе, куда Дженс с Нико всё-таки переехали, вполне хватало, да и свободного времени оставалось немало. Хватало и на подработку, и на свободные вечера, и на пьяные дебоши.
Решив устроить один из таких как раз сегодня, Баттон закончил работу, попил чаю с одной молоденькой лаборанткой и, подумав, направился к дому Марка.
- Здравствуй, мил… - радостно начал было он, услышав стук замка, и замер на полуслове, увидев, что за открытой дверью стоит вовсе не Уэббер, а незнакомый светловолосый парнишка, примерно одного с Нико возраста, - …ый друг, - растерянно закончил Дженс. – Ээээ, - глубокомысленно протянул он, уставившись на неведомый элемент в дверях Уэббера. Даже скосил глаза влево и проверил номер дома на табличке – не ошибся ли.
- Вы, наверное, мистер Баттон, - широко улыбнувшись, заявил элемент. Дженсон ошарашенно кивнул. – Меня зовут Себастьян Феттель, мистер Уббер взял меня подмастерьем.
Баттон присвистнул, ещё раз, внимательнее, оглядывая парнишку с головы до ног. Ничего примечательного – не слишком высокий, явно ниже Нико, по-подростоковому тощий, со светлыми непослушными вихрами. И немного странным выговором. Знакомым, но странным именно в этом исполнении.
- Ты не отсюда? – бесцеремонно спросил Дженс.
- Германец, - ещё раз широко улыбнулся парнишка.
- Тоже заметил, да? – раздалось из-за дверей, и секунду спустя за спиной собственного подмастерья появился Уэббер.
- Как у Нико, - кивнул Баттон. – Как мы раньше не поняли?
- Не ожидали, наверное, - пожал плечами Марк. – А потом привыкли. Проходи. Или ты так, на Себастьяна посмотреть зашёл?
Смущённый парнишка тут же шмыгнул внутрь, впуская Дженса.
- Да я вообще, знаешь, не ожидал увидеть здесь никакого Себастьяна, - фыркнул Баттон, входя в кабинет Уэббера. – Даже, каюсь, подумал, что ты завёл себе молодого любовника.
Марк фыркнул и закатил глаза – шуточки Дженсона насчет личной жизни, уже порядком его достали.
- Или, признайся, ты мне просто завидуешь, - не отставал Баттон, опускаясь в кресло напротив хозяина дома.
За прошедшие несколько лет Марк добился определённой известности, накопил не слишком маленькую сумму денег и мог позволить себе жить роскошно и даже, как оказалось, завести себе подмастерье.
- В чём? – приподнял бровь Уэббер. – В том, что у тебя есть нахальная приживалка себе не уме?
- Он не такой, - Дженс даже немного обиделся, хотя давно привык к манере Марка говорить о Нико. Маг так и не понял, почему, но Уэббер мальчишку недолюбливал. – Много ты понимаешь. Посмотрю вот я на тебя через несколько месяцев, как ты запоёшь об этом своём Се…как его?
- Себастьян, - терпеливо поправил учёный.
- Имя дурацкое какое, - Баттон из чистой вредности решил вести себя соответствующе и, хотя никаких отрицательных эмоций к парнишке не испытывал, демонстрировать свою к нему неприязнь.
- Нормальное имя, - и бровью не повёл Марк, - это просто ты идиот. И я не собираюсь подтирать ему сопли, я хочу научить его. Он кажется мне толковым парнем.
- Нет, объясни мне, что вообще тебе вдруг ударило в голову завести подмастерье? – Дженсон заложил ногу на ногу, опёрся локтем о стол и положил подбородок на ладонь, весь подавшись вперёд, изображая полнейшую заинтересованность.
- Мне нужен помощник, один я уже не справляюсь, - спокойно ответил Уэббер, не обращая внимания на кривляния друга. – Должен же кто-то открывать тебе дверь, если я занят, а тебе приспичит заглянуть на огонёк и позвать меня на очередную гулянку… Что, скажешь, я не прав и ты пришёл не поэтому?
Баттон, игнорируя насмешливый тон, пожал плечами и, широко улыбнувшись, кивнул.
- Ну так что, пойдёшь?
Марк подумал пару секунд, потом медленно кивнул.
- Да, думаю, я могу оставить Себа последить за опытом. Заодно и поучится фиксировать наблюдения.
- О, уже Себ, - фыркнул Дженс. – Какое быстрое развитие отношений. Учти, Уэббер, он несовершеннолетний, это наказуемо!
- Придурок, - пробормотал Марк, утыкаясь лбом в раскрытую ладонь.

Домой Дженс заявился уже под утро и долго стучал в закрытую дверь. Нико не открывал. Это было странно, обычно он не изображал из себя недовольную супругу, только нарочито громко бряцал замком, бормотал под нос что-то вроде «пьянь несустветная» и, шлёпая босыми ногами по полу, уходил в свою комнату, где падал на кровать лицом вниз и моментально засыпал снова.
Негромко матерясь, Баттон нащупал в кармане ключи, с трудом попал ими в замочную скважину и, споткнувшись о порог, в буквальном смысле ввалился домой. Пару раз окликнул Нико, заглянул в его комнату, в свою, на кухню и, на всякий случай, под обе кровати.
Мальчишки не было.
Это отрезвило Дженса получше нелюбимого заклинания. За секунду перебрав в уме всех друзей Нико и не вспомнив ни одного, Баттон растерянно уставился в стену. Оставалось надеяться, что тот не вляпался куда-нибудь и дружинники сейчас не отбивают ему по очереди почки, пытаясь «уговорить» его признаться в парочке-другой убийств.
В общем, вариантов было немного – либо Нико поймали прямо за руку (в противном случае он, по ситуации, делал невинное или надменное лицо, прося доказать, что он что-то «взял без разрешения», под шумок выбрасывая краденное, а люди пытались понять, как они могли обвинить в воровстве столь чистое повтор или гордое существо), либо он за каким-то чёртом пошёл к взаимно недолюбливаемому Марку.
Во второе Дженсон почти не верил, но думать о первом ему не хотелось, поэтому спустя полчаса он уже снова стучал в дверь друга.
И снова ему открыл Себастьян, только на этот раз заспанный и ещё более встрёпанный.
- А вы, наверное, Нико ищете, да? – зевнул он, не давая Баттону отдышаться. Тот только кивнул и во все глаза уставился на парнишку. – А он спит, - наивно пожал плечами подмастерье.
- Где?! – смог, наконец, выдохнуть Дженсон.
- Там, внизу, в моей комнате, - несколько растерянно отозвался Себ, озадаченный напором ночного гостя.
- С ним всё в порядке?! – не отставал тот.
- Ну да, - парнишка даже немного отступил назад. – Да вы проходите, можете сами посмотреть.
Баттон зашёл в дом и облегчённо сполз по стенке, адреналин медленно выветривался, а хмель возвращался.
- Буди его, пусть идёт сюда. Бить его буду.
И без того не самые маленькие глаза Себастьяна расширились, но он только кивнул и довольно резво исчез из поля зрения. Дженсон устало закрыл глаза и даже почти заснул.
Из дрёмы его вырвало знакомое шлёпанье ног и сердитое сопение. Баттон открыл глаза и уставился на Нико и на маячившего за его спиной Себа. Оба были одинаково сонными и встрёпанными, только «его» мальчишка выглядел гораздо более обиженным, чем подмастерье Марка. Видимо, Себастьян в точности передал пожелание Дженса, и мальчишка надулся уже заранее.
- Рассказывай, - деловито кивнул маг. – Как ты оказался среди ночи в постели у…этого?
Мальчишки растерянно переглянулись. Баттон ободряюще уставился на них, изображая внимание.
- Я искал тебя, - осторожно протянул Нико. – Решил, что ты можешь быть у Марка, вот и пришёл сюда.
- Отлично, - кивнул Дженс. – Это я понял. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
- Никого не было дома, - всё тем же тоном продолжил мальчишка. – Дверь открыл Себ, сказал, что вы ушли вместе и предложил подождать.
- А Марк знает, что ты вместо того, чтобы фиксировать наблюдения, водишь к себе не пойми кого? – с неумирающим интересом спросил маг, поворачивая голову к Себастьяну. Тот покраснел так, что это стало видно даже в полумраке, и промолчал. – Отлично, - непонятно чему обрадовался Баттон, - теперь у меня есть на тебя компромат, и Марк просто не сможет тебя не выгнать!
- Дженс! Мистер Баттон! – в один голос воскликнули мальчишки, только один возмущённо, а другой жалобно. – Ты не можешь так поступить! – продолжил уже только Нико, Себастьян печально покосился на него. – Что он тебе сделал?!
- Что здесь происходит вообще? – новый голос из темноты заставил вздрогнуть всех присутствующих. – Что за ночной сбор в моём доме и почему я об этом ничерта не знаю?!
Дженсон невинным взглядом уставился на Марка, Нико – испепеляющим на Дженса, а Себастьян испуганно переводил взгляд с одного на другого.
- Я искал это недоразумение, - Баттон ткнул пальцем в Нико, только сейчас осознав, что до сих пор сидел на полу. – Оно оказалось у тебя.
- Ну так чего ты тут шум тогда поднял? – возмутился Уээбер. – Пятый час на дворе! Забирай и пиздуй!
- Забираю и пиздую, - послушно кивнул Дженс, тяжело поднимаясь с пола, с трудом удержался от соблазна схватить Нико за шкирку и просто вытолкнул его в предварительно открытую дверь.
Треть пути к дому они прошли молча – Баттону банально страшно хотелось спать, а не разговаривать, а мальчишка, кажется, о чём-то старательно думал.
- А почему ты ничего про Себа не сказал? – наконец, спросил он. Дженс с удивлением уставился на него, пытаясь понять, о чём вообще речь. А когда вспомнил, то совершенно бесстыдно заржал.
- Да шутил я! Что, так и не привык?
Нико пробормотал под нос то-то похожее на «придурок», но вслух сказать побоялся, а Дженс сделал вид, что, по доброте душевной, не заметил.